Фотография из личного архива Богдана Джепка
Планы по развитию алматинского горного кластера вызвали широкую общественную дискуссию. Среди ключевых точек преткновения — вопросы допустимости застройки в особо охраняемых зонах, а также баланс между сохранением природы и экономической выгодой от туризма. Однако остаётся ещё один аргумент, который используют инициаторы проекта, это доступность. Своим мнением по этому пункту поделился Богдан Джепка — общественный деятель, эксперт в вопросах доступной городской среды, более двух десятилетий продвигающий инклюзивные инициативы. Он входит в рабочие группы при акимате, является членом Общественного совета города Алматы и знает, с какими вызовами сталкиваются маломобильные путешественники.
Вы активно участвуете в разработке концепции «Инклюзивной Алматы». Какие изменения в городской среде необходимо реализовать для улучшения потока туристов?
Город принимает большое количество гостей. Поэтому задача — сделать доступной и физическую и информационную инфраструктуру. Например, сайты. У большинства городских ресурсов нет адаптированной версии для людей с нарушением зрения или слуха. Лишь некоторые платформы позволяют включить озвучивание текста или использовать элементы визуальной поддержки.
Турист, у которого, допустим, есть нарушения слуха, зайдя на сайт акимата, просто не получит нужной информации.
Очень не хватает городской карты или хотя бы приложения, в котором можно было бы учитывать потребности людей с инвалидностью при передвижении по городу. Например, чтобы была возможность пользоваться общественным транспортом со скидкой, заранее понимать, где предусмотрен доступ, а где его нет. Даже в метро, которое, по сути, должно быть максимально удобным, — до сих пор масса ограничений. Вы, наверное, слышали о трагическом случае, когда погиб человек с нарушением зрения. Сейчас мы ведём работу с руководством метрополитена, обсуждаем конкретные шаги.
Они пообещали установить специальные защитные двери на платформах, которые бы обезопасили пассажиров с инвалидностью. На некоторых станциях уже что-то начали делать — поставили ограждения, но это не то, о чём шла речь. Это просто заборчики. А нужны системы другого уровня — технологичные, надёжные.
Сложность ещё и в том, что руководство в городе меняется — один аким уходит, приходит другой, и всё снова откладывается. Вопрос остаётся открытым, в подвешенном состоянии, и это замедляет любые реальные изменения.
Гостиницы — отдельная тема. Даже в новых отелях, таких как Novotel, можно найти лишь один-два адаптированных номера. А во многих других — таких условий нет вовсе. У меня есть друзья с инвалидностью, живущие в Европе, и они хотели бы приехать в Алматы, но я не могу порекомендовать им гостиницу, в которой они могли бы остановиться с комфортом. То же самое касается культурной и спортивной инфраструктуры — отдельные элементы есть, но системной реализации пока не наблюдается.
Уже около четырёх лет поднимаю вопрос о том, чтобы в Алматы появились доступные общественные туалеты. То, что вы сейчас видите в городе уличные вагончики, технически установлены, но фактически не работают. Они долгое время находились в ведении управления туризма, были формально переданы какой-то частной компании, но всё это так и зависло в воздухе. Как только я начал об этом говорить вслух, вместо реального решения вопроса, ответственность просто перекинули на районные акиматы.
Сейчас мне приходится работать уже с районами — пытаюсь добиться, чтобы туалеты запустили в работу. Формально они открыты, туда даже иногда нанимают персонал, но сама кабинка для людей с инвалидностью остаётся недоступной. Даже нормальный пандус установить оказалось задачей непосильной. Есть точки, где туалеты вообще не подключены ни к воде, ни к электричеству.
.jpeg)
Как вы оцениваете потенциал горного кластера Алматы с точки зрения доступного туризма?
Что касается большого проекта по развитию горного кластера, который сейчас обсуждается на всех уровнях, то я внимательно изучил весь документ. Недавно этот вопрос поднимался на заседании Общественного совета управления туризма. Сам я в тот момент находился в больнице, но попросил коллег передать мои замечания и озвучить предложения. К сожалению, ни одной специализированной инклюзивной тропы, ни одного полноценного доступного санитарного узла в представленном проекте заложено не было.
Я подчёркивал, что хотя бы такие ключевые точки, как Чарынский каньон, важно сделать открытыми для всех, включая туристов с инвалидностью, ведь именно туда стремятся попасть многие гости города, в том числе мои знакомые — люди, для которых физическая доступность определяет возможность путешествовать вообще. И они точно такие же туристы, с теми же мечтами, планами и ожиданиями, как и любой другой путешественник.
Когда мы говорим о будущем туризма, нужно учитывать не только виды, маршруты и природу, но и то, насколько та же природа может быть открыта для человека, передвигающегося на коляске, человека слабовидящего, человека пожилого возраста, которому важно удобство и безопасность. Всё это касается базовой инфраструктуры — продуманных настилов, поручней, доступных смотровых площадок, транспортных решений, адаптированных экскурсионных программ. И если говорить о ближайшем будущем, Китай уже заявил о готовности активно направлять потоки туристов в Казахстан, в том числе людей с инвалидностью. Это означает, что у нас буквально сегодня должен быть готов ответ на вопрос: готовы ли мы их принять?
В том же Китае или Южной Корее вы можете сесть на поезд, открыть навигационную карту, увидеть, где есть лифты, где адаптированные туалеты, какие маршруты под силу пройти на коляске. У нас, к сожалению, такой прозрачной навигации пока нет даже в цифровом формате. Не говоря уже о физической среде. Это — базовые шаги, которые не требуют сверхбюджетов, но требуют воли и понимания, что туризм — это про человека.
И если в центре внимания окажется человек, то горный кластер станет зоной отдыха, где каждый сможет пройти свой путь, независимо от физических особенностей.
Что лично для вас значат горы? И какую роль они могут сыграть в расширении возможностей для людей с особыми потребностями?
Для меня горы — это пространство тишины, восстановления и возвращения к себе. Я стараюсь выезжать туда с семьёй хотя бы несколько раз в год — чтобы просто посидеть у воды, вдохнуть чистый воздух, отключиться от городского шума и заново почувствовать вкус жизни.
И каждый раз, когда я нахожусь в горах, приходит очень простое понимание: природа исцеляет. Поездки на природу врачи всё чаще рекомендуют людям с инвалидностью как часть восстановления. Улучшается самочувствие, снижается тревожность, появляется лёгкость и ясность — и всё это не требует медикаментов, только доступа.
С точки зрения расширения возможностей, горы могли бы стать той самой естественной реабилитационной средой, где человек восстанавливает силы без давления и ограничений. Где можно просто быть, двигаться, дышать, смотреть, чувствовать. Но пока нет ни одного горного эко-отеля, кемпинга или даже домика, где человек с инвалидностью мог бы остановиться. Почти все гостиницы, кемпинги, турбазы, которые открываются в Алматинской области, создаются с красивыми концепциями, но без реальных условий для проживания людей с ограниченными возможностями. Отсутствуют доступные номера, нет пандусов, отсутствует простая возможность добраться до санузла без посторонней помощи. Хотя на бумаге при согласовании проектов всегда декларируется, что всё будет адаптировано.
Мы слышим эти обещания годами: на городских советах, в профильных комиссиях, в пресс-релизах. Но между обещанием и реальностью — пропасть. Всё упирается в то, что инклюзивность воспринимается как второстепенный элемент, а не как базовая норма. И пока подход к инфраструктуре остаётся таким, многие люди, которым горы могли бы помочь восстановиться, просто остаются в городе. Лишённые этого ресурса — быть на природе.
Насколько сейчас представители туристической отрасли готовы учитывать потребности маломобильных граждан? Есть ли позитивные примеры?
Зимой прошлого года я проверял доступность Кок-Тобе. Там сменился владелец, и, надо сказать, ситуация улучшилась. Добраться стало проще, я лично воспользовался колесом обозрения — благодаря новой системе подъёма мне помогли заехать в кабинку прямо в коляске. Ходили по территории вместе с представителями администрации, я давал свои рекомендации. Конечно, далеко не все бутики оснащены пандусами, но мне пообещали, что после завершения ремонта дорожек этим займутся.
С туалетами на Кок-Тобе порядок — есть нормальный доступ и в самом кафе, и в ресторанах, которые сейчас открылись. Для людей с инвалидностью предусмотрена бесплатная поездка на фуникулёре, и, при наличии соответствующей справки, есть возможность подняться на своей машине и воспользоваться парковкой.
На Медео ситуация схожая — там тоже кое-что сделали, но с парковкой нет ясности: то бесплатно пускают, то требуют оплату в 500 тенге. Подъёмники обновили, кабинки современные и удобные. На Чимбулаке — та же история: какие-то улучшения появились, но только после того, как мы начали писать официальные письма и поднимать шум. Однако даже сейчас, например, для лыжников с инвалидностью никаких специализированных трасс не создано.
А ведь у нас есть отличный пример — лыжная школа «Пионер» в районе Табагана. Там с детьми работают тренеры, обучают катанию с горы начиная примерно с четырёх лет. Занимаются и с детьми с ДЦП, и с теми, у кого аутизм — это полноценная реабилитационная практика через движение, через тело. И если в Табагане получилось организовать такое пространство, то на Чимбулаке тем более можно было бы создать похожие трассы. Но пока ничего подобного там не появилось.
Если возвращаться к территории Аю Сай, то там, вроде бы, тоже что-то попытались улучшить. Однако на практике — по тропам с кучей ступенек мне одному не пройти. Нормальные пологие дорожки так и не сделали, хотя мы неоднократно предлагали конкретные решения. Туалет на вид стоит, но внутри — тот же вагончик, который не адаптирован под коляски, зайти без посторонней помощи невозможно. Все рекомендации я передал, обещали исправить, но за два года изменений не произошло. Я продолжаю ездить туда, снимать видео — всё можно увидеть у меня на страницах.
К сожалению, пока что в этой сфере мало крупных частных инвестиций. Было бы очень полезно, если бы кто-то из крупных бизнесменов, тех же предпринимателей из списка Forbes, взялся бы за создание современной инклюзивной зоны отдыха. Сделал бы это не просто как разовую акцию, а как полноценный устойчивый проект. И тогда такой пример можно было бы показать другим — тем же руководителям Чимбулака: смотрите, вот работает, вот люди приезжают, отдыхают, всем удобно. Когда есть успешный кейс, процесс идёт гораздо быстрее.
Один сильный прецедент способен сдвинуть всю систему.
Как вы оцениваете доступность горной местности с точки зрения транспорта?
Специализированного транспорта попросту нет. Маршруты в сторону Медео, Чимбулака, Ай-Сая, Горельника не оборудованы транспортом, который мог бы принять человека на коляске, слабовидящего человека, родителя с ребёнком с особыми потребностями.
Сейчас мы начали поднимать эту тему и с управлением туризма, и с транспортной службой. Диалог вроде бы запущен, что уже само по себе шаг вперёд, но ощутимых решений пока не появилось. Между обсуждением и внедрением, как всегда, проходит много времени, а люди, которым нужен доступ прямо сейчас, вынуждены оставаться в стороне. Очень важно, чтобы были запущены специальные маршруты — адаптированные автобусы или инвотакси, которые отправлялись бы прямо из центра города и имели удобное расписание.
Самое главное, чтобы по приезду была полноценная инфраструктура отдыха. Ведь невозможно говорить о доступности, если человек доехал и встал на парковке.
То, что часто упускается из виду, — это целостность опыта. Человек приезжает отдыхать, а не чувствовать себя изолированным. И если у нас появится хотя бы несколько таких маршрутов с продуманной поддержкой на месте, это станет реальным социальным прогрессом.
Какие позитивные изменения вы уже видите в государственной политике по вопросам доступности?
Самое важное, что стало происходить в последнее время — нас начали слышать. Раньше, когда мы поднимали вопросы доступности, в управлениях просто отмахивались. Сейчас ситуация другая: с нами начали разговаривать на равных, начали приглашать к обсуждению, стали учитывать наши предложения. Это пока только первые шаги, но они уже ощутимы. Главное — чтобы всё, о чём мы договариваемся, закреплялось в законах и нормативных документах, особенно если речь идёт о бюджетных средствах.
Сейчас мы постепенно переходим от медицинской модели инвалидности, где человека рассматривают как объект заботы и лечения, к социальной, в которой акцент смещается на доступность среды и равные возможности. Всё, о чем я сегодня говорил, вполне реализуемо.
В других странах уже накоплен огромный опыт, где такие решения не только работают, но и приносят прибыль. Природа — это ресурс, а доступный туризм — это экономика. Но, видимо, наши чиновники пока не успевают до этого дойти, у них хватает других забот. Хотя вопрос — в стратегии. Если она появится, всё начнёт меняться.
Что касается меня лично, я уже более двадцати лет занимаюсь общественной деятельностью. За это время приходилось сталкиваться с разочарованиями, откатами и затянутыми обещаниями. Но при этом я продолжаю работать и сохраняю оптимизм. Потому что каждый сдвиг, даже самый небольшой, идет на пользу всем.
Когда в городах появляется доступность, вместе с ней приходит и качество — удобство для жителей, комфорт для гостей. Такие шаги делают жизнь открытой для всех, и хочется верить, что усилия активных граждан, таких как Богдан Джепка, будут замечены и поддержаны. Смотрите другие материалы по теме Алматинского горного кластера.